Wrażliwość religijna Nowy napis 14

Дешевая книга - «Дом человека становится, подобно хлеву в Вифлееме, ядром, вокруг которого собираются все демоны, все духи верхней и нижней сфер», - писал Бруно Шульц в книге «Дешевая книга». рассказ Есень. Если я делаю что-то своим домом, я повторяю жест вознесения Христа на землю, потому что в нашей культуре Он является наиболее полным образом человека. Как мы читаем эти универсальные интуиции сегодня? 14-й номер «Нового журнала» посвящен религиозной чувствительности, особенно католическому воображению, его силе и жизненной силе, следы, признаки, а зачастую и сильные проявления которого находят отражение в литературной культуре. Верующий художник оказывается в особой ситуации, поскольку стоит на границе двух миров и может испытывать потребность стать свидетелем трансцендентного опыта. Такое отношение порождает как духовные, так и практические (эстетические) проблемы. Проблема связи личной религиозности и поэзии, а также духовного опыта с самим произведением оказывается очень сложной для понимания и выражения. Отдаем ли мы предпочтение определенным жанрам, эстетическим школам, ищем в литературе библейские знаки, а может быть, только смутные намеки? Речь всегда идет о большем и высшем, о движении по границе сфер: видимой и невидимой. Но как увидеть то, что видят только глаза души? Евангелисты прямо говорили о Христе, а что делают поэты? В конце концов, он — Архимастер Произношения (так называл Его Мицкевич), а значит, Совершенный Поэт: творящий словами. Как личная религиозность отражается на мышлении о мире и литературе/искусстве? Как видение мира, основанное на вере автора, помогает построению литературной реальности? Смерть, любовь, крайнее преклонение перед Божественной Книгой Природы или метафизикой повседневной жизни не всегда должны уступать место простому признанию, иногда жалят глаза иронией, ищут тайны, говорят сомнительным голосом, спускаются во тьму. Гефсимания зависла между григорианским песнопением и столкновением современности. Они сталкиваются с более глубокой реальностью, чтобы сказать: я проверяю. Это лишь некоторые темы, представленные в последнем выпуске нашего ежеквартального журнала.

В знак солидарности с борющейся Украиной вначале мы публикуем военные стихи: Сергей Жадан и Галина Крук в переводе Адама Лешкевича, Наталья Бельченко в переводе Валерия Тихонова, Юрия Завадского. Польский вариант Януша Радванского, Агнешки Герман, стихотворение Павла Харлендера и цикл Яна Полковского.

Титульный раздел открывается эссе ведущего американского поэта и литературовед Дана Джоя под названием «Католический писатель сегодня» в переводе на польский язык Михала Филипчука. Хотя это зарисовка почти десятилетней давности, представленные в ней диагнозы оказались чрезвычайно актуальными. Почему католическая культура, создавшая основы западной цивилизации, сегодня находится в обороне? И откуда этот болезненный разрыв между искусством и учением Христа? Джоя, среди прочих, обращается к этим вопросам не только в минорной тональности и указывая на конкретные рецепты. Мацей Урбановский, в свою очередь, представляет обзор религиозных тем в новейшей польской прозе. Почему сегодня католический роман заменили философско-религиозным эссе? – на этот и многие другие вопросы отвечает краковский литературовед. А поскольку это эссе... всемирно известный американский постмодернист Томас Пинчон не мог пропустить его. Наполовину серьезно, наполовину нет, об угрозах душе, а не телу. Acedia, неумолимое время и ленивый порядок – эти и другие пинчоновские темы для нас перевели Петр Прахнио и Роман Василенко. Кшиштоф Занусси рассказывает о религиозных фильмах и жизни под сенью Тайны в беседе с Енджей Солински. Потому что не только образы, но и слова выдающегося режиссера вызывают моральное беспокойство.

Раздел «Лирика» открывается двумя стихотворениями Яна Полковского из «Походу духува» (2018).